Выходит, не настолько узкого, как стоило бы.
Кто-то методично убивает всех, кто имеет отношение к убийству и расследованию. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, кто следующий в списке. И кто там значится последним.
Отражение в пыльном гостиничном зеркале скользнуло по мне безразличным взглядом. Никакого впечатления оно не производило: аррианских химер создавали с неузнаваемо-среднестатистической внешностью, которая работала лучше всякого отвода глаз. Средний рост, среднее телосложение, серовато-русые волосы, самый обычный овал лица. Из особых примет — несколько тонких швов на коже, которые легко прячутся под потрепанной курткой. Если нацепить фальшивые усы или нарисовать родинку, запомнят ее, а не меня. Но люди из этой династии всегда смотрели иначе и видели больше, чем положено.
— Как думаешь, когда за тобой придут?
Его Величество в потрепанном гостиничном кресле выглядел как-то странно. Меня преследовало ощущение, что, стоит мне только отвернуться, как обшарпанные подлокотники покроются позолотой, а темный угол превратится в центр главного возвышения ярко освещенного бального зала. Владыка Лаурил умудрялся не просто ментально заполнять собой все помещение, намертво приковывая к себе внимание, но и создавать впечатление, что все вокруг него — больше и глубже, значимее, чем кажется.
Его присутствие в комнате — лучшая маскировка для меня.
— Не раньше, чем Вы уйдете, Ваше Величество.
— Тебя попытаются убрать раньше остальных?
— «Убирают» сначала мелких сошек. Затем — осведомителей. И только потом — организаторов, — констатировал я. — До Вас очередь дойдет еще нескоро, а светиться исполнитель не станет.
Владыка кивнул, соглашаясь, и, помедлив, осторожно заговорил:
— Обвинить во всем третьего принца только на основании заказа на картину в Гильдии Воров не выйдет. Кроме того, нет никаких доказательств, что это был он, а не кто-либо другой из династии Ариэни.
— Разумеется, — сказал я. — Да и навряд ли во всем виноват он один.
Его Величество нахмурился.
— Не он один. Но если мы рискнем выдвинуть обвинения против всех трех, да еще в свете назревающего конфликта с Аррио… — он не закончил, мрачно уставившись перед собой. Было очевидно, что столько доказательств нам не собрать, а Ирейя за своих будет стоять насмерть.
Вывод напрашивался один, но представитель закона и власти на Хелле его явно не озвучит. И уж тем более не даст разрешение на действия.
Официально.
А что там было на ментальном уровне… столько доказательств ирейцам не собрать.
На разрушение внешних щитов аномалии, удерживавших силу, не позволяя ей развеиваться в открытом космосе, феи среагировали слаженно и оперативно. Но все равно — недостаточно быстро.
Теперь из центрального иллюминатора в кают-компании «Роллины» открывался иной вид, нежели по прибытию: вокруг идеальной жемчужинки Сейвенхолла с высокомерным изяществом вращались четыре белоснежных шарика, сияющие сырой силой. Часть астероидного пояса распылило выбросом, добавив темно-алой туманности густо-шоколадный и серебристо-серый оттенки. На мое счастье, пострадали только необитаемые астероиды с затененной аномалией стороны. Иначе штрафом дело бы не ограничилось.
— Что, это и был твой план?! Явиться наобум, подраться со Светлой Леди, как с базарной бабой, помириться, напившись в процессе, и выплатить ей компенсацию больше моей оплаты за все путешествие?! — кажется, именно последний пункт возмущал Тамаза больше всего.
Я поморщилась. План, положим, был не мой, но доказать это уже невозможно. Кроме того, все закончилось благополучно! И я явно не в том настроении, чтобы выслушивать претензии к моему здравомыслию от какого-то фея!
— Угу. А теперь я намереваюсь вернуться на Хеллу, вылечиться и вернуть книгу.
Тамаз молча покосился на фолиант на моих коленях. Он понимал, что книга — явно не та, но отсутствие второй тоненькой ниточки говорило само за себя: мне уже не нужна фейская магия. У славного представителя Сказочного Народца нестерпимо чесался язык расспросить меня обо всем, но в присутствии остальных он благоразумно сдерживался.
— Хорошо, — выдохнул, наконец, фей сквозь сжатые зубы. — А с Фирсом что?
— А что со мной? — отрешенно уточнил нежно-зеленый придворный художник. Несмотря на нестоячее состояние и тошноту, Фирс увлеченно вшивал что-то металлическое в шов на воротнике любимой рубашки. — Тут особо выбора нет. Хелла обязана меня выдать.
Аррианцев вездесущие стереотипы тоже не обошли стороной: среднестатистический житель Аррио, согласно общественному мнению, — чрезмерно вспыльчивый милитаризированный придурок с темпераментом носорога в течке. Планета постоянно воевала то с Хеллой, то с Иринеей, и умудрялась портить дипломатические отношения даже с каменно вежливыми ирейцами, причем именно их воспитание аррианцев и раздражало больше всего. Категорическая нетерпимость к чужим религиям и безоглядное, тщательно культивируемое (и не шибко заслуженное) обожание к правящей семье удачно завершали образ агрессивных фанатиков. Мою точку зрения за последние годы сильно изменил Фирс — правда, с учетом недавно выясненных деталей насчет военной службы, отношение к его нации заслуживает еще одного пересмотра.
Отказ выдавать придворного художника однозначно взбесит правительство Аррио до такой степени, что впору будет стягивать войска к границам. Хуже всего было то, что Фирс понимал это едва ли не лучше меня и готовился к неизбежному с поистине аррианским смирением. То есть молча, ничего не дожидаясь и ни на что не надеясь, распихивал по всем карманам, манжетам и швам орудия сомнительного свойства, предназначенные для разрушения всего вокруг и убиения ближнего своего. Мой план дальнейших действий его не устроил категорически — в основном потому, что, согласно ему, Фирс Ройджин, сопровождавший по собственному желанию Эданну ри Эйлэнна, сбежал где-то в районе астероидного пояса Сейвенхолла, едва узнав о запросе на выдачу. Предполагалось, что я извещу прокуратуру о побеге, а мой художник благополучно высадится на одной из планет основного маршрута, воспользовавшись поддельной идентификационной картой, и тихонечко пересидит всю суматоху, связанную с его официальными поисками, а через полгода вернется на Хеллу своим ходом.