Адриана Таш ри Эйлэнна 2 (СИ) - Страница 67

Дамиана Шеллгрена, которого все внезапно возненавидели, приговорили к распылению с уничтожением генетического материала, Безымянный принц — неизменно безупречный в своем великолепном лоске — предстал перед ошалевшей публикой живой и относительно невредимый, а Светлая Леди привела Виранию в совершеннейший экстаз предложением сотрудничества и передачи последних разработок. За всеми тремя событиями вполне отчетливо маячила моя тень, и с этим Совету придется считаться. Кроме того, я заранее обговорила стратегию со вторым Эльданной Ирейи, и он безропотно согласился встать на мою сторону, равно как и Владычица: прекрасная фея вообще считала запрет на некромантию полнейшим маразмом и твердо собиралась донести свое отношение до остальных.

Словом, я должна была прийти и победить… но я простаивала последние минуты перед Советом в пустой оранжерее чужого дворца, бессмысленно глядя на ухоженный дворцовый парк, и безуспешно пыталась взять себя в руки.

До сих пор на Советах Альянса я во всем придерживалась политики отца, продолжая его линию, и отстаивала его мнение; Его Величество правил отнюдь не первый год, и все его решения были продуманы до мелочей. А сегодня…

Что, если я не права? Если отмена запрета пошатнет авторитет Гильдии Темных и породит волну несанкционированных эксгумаций, мошенничества с поднятием свежих трупов и прочих прелестей в том же духе? Возможно ли вообще разрешить только урезанную часть целой ветви магического искусства?

Но как бы то ни было, за одну мою Гильдию Некромантов Совет вполне уполномочен вынести смертный приговор. Но я — единственная наследница, и если меня казнят, на Хелле разразится смута. Сопоставимо ли это с каким-то мошенничеством? Выбора у меня все равно нет…

Я подавила тяжелый вздох и выпрямилась, отодвинувшись от стекла. И невольно дернулась, когда у меня за спиной кто-то расстроенно цокнул языком.

— Ну вот как ты умудряешься поменять позу именно в тот момент, когда я уже почти закончил? — поинтересовался незнакомый фей, подозрительно знакомо перепачканный углем, и с почти обиженным видом предъявил мне незавершенный набросок.

На бумажной глади резкими линиями прорисовывалась обреченно ссутулившаяся женщина в наглухо застегнутом траурном платье, и ее лицо удивительно контрастировало с солнечно-воздушным садиком на заднем плане: такое отчаянное, решительное, злое. Встреть я эту леди во Дворце, обошла бы по широкой дуге… а Фирса, казалось, ничто не смущало. С какой бы перекошенной физиономией я ни торчала одни Темные ведают где, он всегда ухитрялся усмотреть в этом что-то красивое.

— Бартер? — серьезно предложил придворный художник, бесцеремонно ткнув испачканным углем пальцем в сторону моего потайного кармана.

Я несколько растерялась, но быстро вспомнила, что там, и не придумала ничего умнее, кроме как брякнуть:

— Оно же все равно тебе будет мало.

— Хорошо, мне закажем новое, — нахально согласился Фирс. — Но это все равно отдай. Хочу быть уверен, что тебя никто не утащит замуж, пока я тут изображаю из себя невесть что.

— Я смотрю, ты уже все решил и дату назначил? — несколько растерялась я. — А невеста-то не в курсе…

— Ну, когда я пытался смириться с твоей привычкой решать все самостоятельно, мне пришлось выхаживать тебя после взрыва в башне погодницы, ловить в полете с водопада, бить по голове кинжалом, а под конец еще и ждать твоего развода с другим мужчиной. Думаю, попытка взять инициативу в свои руки вполне логична, но дату я готов обсудить, — самоотверженно заявил придворный художник. — Сразу после того, как получу титул от Светлой Леди и по морде — от твоего отца.

Такая аргументация меня покорила, и я, хмыкнув, выудила из кармана кольцо Безымянного принца, предусмотрительно замотанное в свидетельство о расторжении брака. Фирс одобрительно кивнул и немедленно спрятал его за пазуху, а я, все-таки не удержавшись, шагнула вперед и уткнулась художнику носом в шею. Шея была длиннее и тоньше, чем на самом деле, зато привычно пахла хвоей и красками, а волосы на затылке все еще покалывались короткой щетиной, несмотря на великолепную иллюзию густой светло-русой гривы. Слова не шли; мне хотелось забыться. Хотелось снова быть слабой за его плечом, хотелось, чтобы все проблемы разрешились сами собой. Но меня все еще ждали на Совете, где будет решаться моя судьба, и все, что я могла себе позволить, — эти короткие объятия, как напоминание: что бы ни случилось, я ему тоже нужна.

— Ты только представь, какой будет скандал, если нас кто-нибудь увидит, — усмехнулась я.

Будь на его месте кто-нибудь другой, меня наверняка бы заверили, что все на Совете, или, на худой конец, напомнили, что я первая начала. Но он, как и следовало ожидать, мгновенно все понял.

— Выкладывай, — неестественно ровным голосом предложил Фирс. — Чего ты боишься?

Я вздрогнула, услышав его тон. Очень похоже начинал разговаривать Безымянный принц, когда считал, что слишком много себе позволил и дальнейшее проявление эмоций неуместно.

— Ирейю, — поспешила ответить я. — Все договоренности… да, я помню, Безымянный обещал, что они останутся в силе, но…

-..но это он говорил с позиции высокородного засранца, привыкшего ни в грош не ставить мнение своих же граждан, — задумчиво закончил Фирс, тем не менее, заметно расслабившись. — Да, об этом я не подумал. Где он сейчас?

— Уже на Совете, наверное, он никогда не опаздывает. А что? — невольно насторожилась я. Художник и принц вполне предсказуемо на дух друг друга не переносили, несмотря ни на что.